“Если согласиться с формулировкой Альтшуллера, что авторская песня – это ”музыкальное интонирование русской поэтической речи”, то песни Бориса Кинера вполне удовлетворяют этому требованию. Чтобы убедиться в этом, достаточно послушать прекрасный романс на стихотворение Иннокентия Анненского ”Хризантема”…
Александр Городницкий

ИНТЕРВЬЮ ПЕРЕД КОНЦЕРТОМ

      Актер, композитор, исполнитель песен и романсов Борис Кинер известен и любим в нашем городе, наверное, еще со времен ВИА “Воплощения” . А вот о дуэте Борис Кинер – Михаил Цитриняк знает пока только узкий круг коломенцев. Это те, кто видел кто в видеоцентре “Зимний” и клубном салоне “Мастер” или в телепередачах “Гнездо глухаря”, ”Домашний концерт”, ”Час совы”, ”Балаган”. В последнее время Борис и Михаил много выступают в разных городах России, совершили круиз по 6 странам Европы вместе с артистом-разговорником А. Трушкиным и группой ”Браво”. И вот собираются выступить в большом коломенском зале  - Дворце культуры тепловозостроителей. Перед концертом заглянули к нам в редакцию.
- Пусть Миша расскажет о себе, потому что Бориса здесь все-таки знают…У вас папенька знаменит…
 Михаил: - Я москвич, отец – известный журналист Григорий Цитриняк, проработавший большую часть своей творческой жизни в “Литературной газете”.
     Борис: - Сразу хочу оговорить. Папа достаточно жестких принципов, Миша недалеко упал от этой яблони, принципов тоже жестких. И папина знаменитость не то что работала в плюс, а иногда наоборот.
      М:- На самом деле по-разному. Потому что были ситуации, когда меня не решались трогать из-за того , что не хотели с Гришей связываться.
      …..Сразу после школы я поступил в студию Центрального детского театра. Это было тогда среднее учебное заведение, которое заканчивали многие знаменитые люди. Кнебель, Эфрос, Ефремов и еще куча народу работала тогда в ЦДТ. Это было место правильное такое, верное место. Через год меня взяли в армию, вернувшись, я поступил в Щукинское. И мы четыре года с Борей отучились на актерском на одном курсе. Из нашего курса даже есть суперзвезда – Сережа Маковецкий.
      Б:- Сережа в доном спектакле нашем, студенческом, за опоздания был наказан, и ему Миша разрешил только радио включать. И он делал это. Сидел за ширмой два часа с лишним.
 -А вам теперь приятно об этом вспоминать…
 Оба: - А ему самому приятно об этом вспоминать, потому что он человек фанатичный. Он артист.
      Б: -Потом Мишку (это беспрецедентный был в нашем институте случай) взяли сразу на 3-й курс очной режиссуры. Там был смешной эпизод. Он поставил с нами , студентами, спектакль “Утиная охота”.  Приходили режиссеры, критики. По всей стране тогда шла “Утиная охота” – во МХАТе , в Ермоловском… Наша “Утиная ” была признана лучшей. Неофициально, конечно. Ну и после этого уже Мишу принимали на режиссерский. Спрашивают :”А вы читали работу Станиславского бу-бу-бу, бу-бу-бу…А вы читали Мейерхольда и кого-то там еще?” – “Нет”. Как на 3-й курс такого брать? И тут встает Паламишев, очень жесткий и один из лучших в режиссуре педагогов, он много на своем спектакле в Мишкой ругался, встает и говорит:”Представляете, если он, не зная этих работ, такие спектакли ставит, так что будет, когда он их прочтет? Надо брать!”
      М: - В конце этого самого 3-го курса я начал работать на Малой Бронной как режиссер – ассистент у Анатолия Васильевича Эфроса. На телевидении с ним работал над спектаклем “Ромео и Джульетта”, не самом успешном его спектакле, как я считаю…
      -Вы относитесь с пиететом к Эфросу?
      М:- Я с большим уважением относился к Анатолию Васильевичу…
      Б: - С Мишей этого не бывает.
      М: - Что такое?! …Режиссура – это очень жесткая профессия. Профессионалы внятно видят работу друг друга. Он мог, услышав мою идею, брать или не брать ее, он мог оттолкнуться от этой идеи -  как угодно. Но он относился к этому профессионально.
- Для вас это было каким-то этапом в жизни?
 М: - В той или иной степени – конечно. Эфрос – человек феерического обаяния. Вообще мне повезло, я работал с великими режиссерами: с Васильевым, Ефремовым, Фокиным…
      Б:- Фокин перетащил его в Ермоловский.
      М:- И я там проработал 2,5 года. Понимаете, надо или заниматься делом, ставить спектакли, или…театральной политикой. Когда я слышал:”Ты за кого?” – я понимал: пора уходить отсюда. И уходил…Когда ушел с Бронной – разделился театр. Эфрос ушел, битвы начались… Потом был МХАТ – теперь два МХАТа. Такое впечатление, что крыша за мной просто падала.
- Пришел, расколол театр – и был таков.
 Б: - Нет , он был такой крысой, которая первая бежит с корабля.
- А петь вместе вы когда начали?
 М: - Еще в институте. Когда мы встретились, у Бори уже было несколько песен замечательных. И у меня было, но я услышал Борькины и сразу о своих забыл.
 Б: - И кстати, зря. Я и тогда ему сказал.
 М: - Авторскую песню я, кроме Окуджавы и Галича , собственно , и не знал. А от Борьки услышал, кто такие …Никитин там, Берковский.
 Б: - И нас тут же употребили к спектаклю. Со старшекурсниками ставили “А по утру они проснулись” Шукшина, и мы перед спектаклем с Мишей пели и народные, и псевдонародные песни. И только потом мы начали петь с моим братом. А потом мы театром занялись. Был у нас  “Наш театр”, там употребляли мои музыкальные…А! Нас вдруг пригласили на передачу “Гнездо глухаря”, была такая по пятой программе. Мы пришли и полтора часа (кто-то заболел)отработали.
      М:- Шутили, пели, импровизировали, отвечали на звонки…А потом пошли письма. Нам говорят:”Давайте еще”. И мы выступили еще несколько раз.
      Б: - А кончилось все это тем, что однажды мы ехали на электричке из Коломны и парень один на нас смотрел, смотрел, потом подсел:”Это вы, которые…Жена меня не простит, если узнает , что я ехал с вами и автограф не взял.” Ну, мы дали автограф и поняли, что деваться некуда, вот он, дуэт, и надо этим заниматься.
       -А до этого вы всерьез к своему пению не относились?
      Б:- Да нет…
      М:- Хотя ведь еще история с Мюнхеном была. За год до того, как был сделан дуэт. Нас услышали и пригласили на мюнхенский фестиваль.
      Б:- Мы там показывали программу “Песни нашего застолья”: ставили на стол бутылку водки, и под это долго можно было любые песни петь – и мои, и не мои, и народные, и классические, и старые , и современные…Так что вот была первая ласточка.
      Короче, полтора года мы занимаемся только этим. Сделали такие вещи, что даже наши собратья-барды удивляются.
      М: - Потому что у нас просто нет времени.
      Б: - Мы не очень старые, но и не очень молодые люди , и это серьезная пахота каждый день, до сих пор. Выпустили диск и кассету, три плаката. Слава Богу, находятся люди, друзья, которые нам помогают материально, сами предлагают.
       М: - Пришлось просить один раз…Это великая везуха тоже.
       Б: - Везуха не бывает у того, кто сам не делает. Когда говорят:  где так классно сделан плакат, я отвечаю: это не где, а как. Это вот как Цитриняк у каждого человека на каждом этапе стоит над душой. Миша учредил фирму, которая называется “Капитан Немов”. По бардовским клубам московским выступаем постоянно.
      М: - Ресторан “Мономах”, есть такой возле метро “Кропоткинская”. Там выступают такие люди, как Егоров, Никитин, Мищуки, Митяев, Шендерович, Трушкин…
- Ваша публика – это…
      Б: - Люди , которые любят этот вид искусства. В основном интеллигенты. Тот же слой, что был в 70-е годы, он и не изменился. Меня это радует.
- Я хочу узнать, вкусы у нас не испортились?
            Б: - Вкусы у нас утончились.
- Борис, вы учились в 4-ой школе, закончили 9-ю, физмат пединститута…Как вы сегодня чувствуете , коломенские корни имеют какое-то значение в вашей жизни?
           М: - Борю я воспринимаю ни в коем случае не как столичного жителя , потому что он не стал, в моем ощущении , ни москвичом, ни парижанином, хотя и там, и здесь он прожил больше , Чем в Коломне.
           Б: - Остался сельским жителем поселка Радужный (смеется). Я, может быть , не стал ни москвичом, ни парижанином, но нигде кроме как в столице, жить не могу, в провинции замкнут круг,  и ненасытность некая не может меня здесь оставить. Но приезжаешь в родные места, где прошло детство, как в былинах  богатырь, чтобы приникнуть к матушке сырой земле  и набраться сил – каких-то ощущений детства. Эти воспоминания тебя наполняют, и тот ребенок, который живет в каждом творческом человеке, реанимируется немного.
- Борис, семейные связи из-за границ не слабнут?
           Б: - Нет, в ноябре мы всей семьей собирались в Париже. Моей дочери 17 лет, нас ждет эпопея поступления в институт, помогать надо.
- Ваши ближайшие планы?
           М:  - Сейчас мы готовим сборник песен по двум дискам, первый – “Cудьба-индейка” – вышел , второй мы записываем – “Хризантема”, романсы на стихи И. Анненского. С нотами, с гармонией , даже с аппликатурой, чтобы любой начинающий гитарист мог сыграть.
           Б: - В Санкт –Петербурге будет концерт, фестиваль в Пущино, летом – Грушинский фестиваль. Постоянные концерты в Москве.
           М: - И обязательно надо будет принять участие в концерте, посвященном Визбору, он в третий раз пройдет в КЦ “Россия”, очень престижный концерт.
- Какую программу вы покажите коломенцам?
       Б: - Песни будут на стихи моего брата, на стихи Чухонцева, на стихи Анненского и других поэтов, классиков и современных авторов. Это впервые в Коломне, потому что Коломна не слышала ни нашего братского дуэта, ни дуэта с Мишей Цитриняком.
       М: - Будут премьеры.
       Ю: - Я приглашаю на концерт своих одноклассников, педагогов, весь родной пединститут – всех, кто меня помнит.

Г.Горчакова